Белорусский журнал международного права и международных отношений 2002 — № 1

международное право — право беженцев

ЭВОЛЮЦИЯ ПРИНЦИПА НЕВЫСЫЛКИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ И ПРОБЛЕМЫ ЕГО ЗАКРЕПЛЕНИЯ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

Виталий Масловский

Масловский Виталий Вячеславович — сотрудник по правовым вопросам Представительства УВКБ ООН в Республике Беларусь, соискатель кафедры международного права факультета международных отношений Белорусского государственного университета

Принцип невысылки является фундаментом, на котором основана международная защита беженцев. В связи с этим представляется целесообразным исследовать развитие и регламентацию указанного принципа в международном праве. К тому же международно-правовая разработка принципа невысылки более глубокая, чем в национальном праве.

Республика Беларусь в 2001 г. присоединилась к Конвенции 1951 г. о статусе беженцев и Протоколу 1967 г., касающемуся статуса беженцев, что обусловило необходимость трактовки принципа невысылки и отдельных норм внутреннего права и требует научного анализа.

Регулированию данной узкой сферы общественных отношений присущи следующие особенности: более глубокая разработка в международно-правовых нормах (по сравнению с внутригосударственными), применение смежных отраслей права на национальном уровне, а также наличие пробелов, связанных с новизной этих отношений для законодательства Беларуси. С целью заполнения правовых пробелов и разрешения коллизий применяется теоретическое построение иерархии норм международного и национального права в сфере защиты от выдворения. Полученные результаты позволят подвести теоретическую основу под рекомендации по приведению отдельных положений в сфере миграционного регулирования в соответствие с нормами международного права.

1.Эволюция принципа невысылки в международном праве

Недопустимость принудительного возвращения беженцев была впервые применена в качестве рекомендации в Соглашении о правовом статусе русских и армянских беженцев от 30 июня 1928 г. Резолюция 7 данного Соглашения рекомендует, "чтобы меры по высылке иностранцев или осуществлению других подобных действий против них не принимались или откладывались в тех случаях, когда заинтересованное лицо не в состоянии прибыть в соседнюю страну законным путем"¹. Характерно, что эта рекомендация не должна была применяться в случае преднамеренного незаконного прибытия беженца. Г. Гудвин-Гилл считает первым упоминанием в международных документах принципа невысылки статью 3 Конвенции о международном статусе беженцев², которая обязывала договаривающиеся государства "не перемещать со своей территории или не препятствовать допуску на нее путем применения полицейских мер, таких, как высылка или недопуск на границе (refoulement), беженцев, которые получили право проживать там постоянно"³. Характерно, что уже в 1933 г. в международном договоре для обозначения принудительного возвращения или недопуска на границе было использовано французское слово refoulement⁴, от которого и образован общепринятый современный термин для обозначения невысылки — non-refoulement.

Временное соглашение 1936 г. и Конвенция 1938 г. о статусе беженцев, прибывающих из Германии, также содержат положение о том, что проживающие по разрешению беженцы не могут быть возвращены или высланы за пределы соответствующей страны⁵.

Обращает на себя внимание наличие в договорах Лиги Наций ограничений в запрещении высылки, предоставлявших государствам свободу действий, если затрагивались их безопасность или общественный порядок. Г. Гудвин-Гилл также отмечает неопределенность в этих документах и оговорки государств в отношении сохранения национальной юрисдикции в вопросах высылки, вследствие чего в то время не был сформулирован принцип отказа от высылки⁶.

Дальнейшее развитие институт невысылки получил в документах, принятых под эгидой Организации Объединенных Наций. Всеобщая декларация прав человека 1948 г. содержит право "искать убежища от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем"⁷. Хотя формулировка статьи 14 Всеобщей декларации и не содержит прямого указания на невысылку, провозглашенное в ней право пользоваться убежищем подразумевает пребывание на территории такой "другой страны". В то же время в данной статье отражается очевидное нежелание государств признавать право на получение убежища.

Принцип невысылки отражен и в международном гуманитарном праве, в частности в статье 45 Женевской конвенции от 12 августа 1949 г. о защите гражданского населения во время войны (IV Женевская конвенция):

"Покровительствуемое лицо ни в коем случае не может быть передано в страну, в которой оно могло бы опасаться преследований в связи со своими политическими или религиозными убеждениями"⁸.

Сфера применения принципа невысылки в рамках IV Женевской конвенции ограничена, во-первых, ситуациями международного вооруженного конфликта, во-вторых, тем обстоятельством, что лица, защищаемые данной Конвенцией, должны быть гражданами государства, участвующего в ней⁹.

Фундаментальной нормой, закрепившей принцип невысылки, стала статья 33 Конвенции 1951 г. о статусе беженцев:

"Договаривающиеся государства не будут никоим образом высылать или возвращать беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений"¹⁰.

В отличие от статьи 32, запрещающей высылку беженцев, проживающих на законном основании, статья 33 защищает от refoulement даже тех беженцев, которые находятся в стране убежища нелегально. Однако эта защита применима только в случае угрозы жизни или свободе, в то время как законное пребывание дает защиту всем лицам, указанным в статье 1 Конвенции (т. е. имеющим вполне обоснованные опасения стать жертвой преследований при наличии остальных позитивных элементов определения понятия "беженец").

Закрепив обязанность государств не высылать беженца, Конвенция предусмотрела исключение из этого правила: государство может высылать беженца, если он представляет собой угрозу для государственной или общественной безопасности. В этом смысле пункт 2 статьи 33 Конвенции отражает сформировавшуюся позицию об отсутствии абсолютного права на убежище.

В период, когда принималась Конвенция 1951 г., ограничения в применении института невысылки содержались не только в самой норме статьи 33, но также и в существововании двух различных подходов к нормам в области прав человека. На протяжении примерно 40 лет страны социалистического лагеря рассматривали международное право беженцев как орудие идеологической борьбы и не присоединялись к соответствующим договорам. Кроме того, Конвенция 1951 г. разрабатывалась в основном для решения проблемы послевоенных беженцев в Европе, о чем свидетельствует раздел B статьи 1, предоставивший государствам возможность ограничивать действие Конвенции только в отношении европейских беженцев¹¹.

Расширение сферы действия института невысылки произошло после вступления в силу в 1967 г. Протокола, касающегося статуса беженцев. Основной целью данного Протокола являлось устранение ограничения сферы действия Конвенции 1951 г., включавшего географический ("события, произошедшие в Европе") и временной ("события, произошедшие… до 1 января 1951 г.") признаки. При этом Протокол допускал сохранение географического ограничения государствами, сделавшими соответствующее заявление при присоединении к Конвенции 1951 г.

Протокол содержал обязательства государств применять статьи 2—34 Конвенции 1951 г. в отношении "новых" беженцев, что привело к расширению применения института невысылки и придало норме non-refoulement присущую принципу универсальность.

В международном праве норма non-refoulement впервые названа в качестве принципа в Декларации о территориальном убежище, принятой Генеральной Ассамблеей 14 декабря 1967 г. Данный документ в статье 3 содержит следующую рекомендацию:

"1. Ни к какому лицу, указанному в пункте 1 статьи 1¹², не должны применяться такие меры, как отказ от разрешения перехода границы, или, если оно уже вступило на территорию, на которой оно ищет убежище, высылка или принудительное возвращение в какую-либо страну, где это лицо может подвергнуться преследованию.

2. Исключение к вышеуказанному принципу может быть сделано лишь по имеющим решающее значение соображениям национальной безопасности или в целях защиты населения, как, например, в случае массового притока людей.

3. Если какое-либо государство все же решит, что исключение из принципа, изложенного в пункте 1 настоящей статьи, будет оправданным, то оно должно рассмотреть вопрос о предоставлении данному лицу на таких условиях, которые оно сочтет подходящими, возможности переезда в другое государство — либо с помощью предоставления временного убежища, либо иным путем"¹³.

Значение Декларации для закрепления non-refoulement в международном праве состоит не только в употреблении термина "принцип". Определяющим фактором является провозглашение государствами ряда рекомендаций в отношении лиц, ищущих убежища, в числе которых содержится и трактовка принципа невысылки как запрета принудительного возвращения и отказа в допуске на территорию страны убежища. Хотя сама по себе резолюция Генеральной Ассамблеи носит рекомендательный характер, закрепленные в ней принципы отражают сложившийся международный обычай. Представляется, что именно с этого времени появились основания считать non-refoulement принципом международного гуманитарного права.

Следует отметить, что в дополнение к существовавшим в договорных нормах исключениям из принципа невысылки Декларация 1967 г. указывает на ситуацию массового притока людей, угрожающего защите населения страны убежища.

Расширенная трактовка принципа невысылки нашла закрепление и в региональных документах, в частности в Конвенции ОАЕ 1969 г. по конкретным аспектам проблем беженцев в Африке. По сравнению с Конвенцией 1951 г. о статусе беженцев, Конвенция ОАЕ имеет более широкое определение понятия "беженец", включающее наряду с лицами, имеющими вполне обоснованные опасения стать жертвой преследований, также и лиц, вынужденных покинуть свои государства вследствие "внешней агрессии, оккупации, иностранного господства или событий, существенно нарушающих общественный порядок…"¹⁴. При этом сама формулировка принципа невысылки, содержащаяся в пункте 3 статьи 2, включает такое защищаемое право, как личная неприкосновенность¹⁵, и не содержит исключения из non-refoulement¹⁶.

Принятие Конвенции ООН против пыток в 1984 г. продолжило процесс закрепления принципа невысылки в универсальных договорах. Статья 3 данной Конвенции запрещает "высылать, возвращать (refouler) или выдавать какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток"¹⁷. В отличие от большинства других договоров, закрепляющих принцип невысылки, Конвенция против пыток не содержит исключения, позволяющего высылать каких бы то ни было лиц в страны, где существует реальная угроза пыток. Однако стоит отметить, что вследствие достаточно узкого толкования понятия "пытки" и необходимости наличия доказательств, свидетельствующих об опасности пыток именно для конкретного индивида¹⁸, круг лиц, защищаемых от высылки данным договором, довольно ограничен.

2.Принцип невысылки в трактовке государств

На первый взгляд, практику применения государствами принципа невысылки трудно назвать всеобщей, так как имеются различные примеры явных нарушений, несовместимых с принципом non-refoulement, в частности массовое выдворение армией Таиланда камбоджийских беженцев через минные поля в июне 1979 г.¹⁹ или недопуск курдов из Ирака в Турцию в 1991 г.²⁰ В то же время даже эти страны в целом фактически предоставляли убежище значительному числу лиц, спасавшихся от преследования. Кроме того, во всех этих ситуациях превалировали интересы национальной безопасности. Можно также привести пример того, как Иран и Пакистан, не являясь государствами — участниками договоров о статусе беженцев, на протяжении ряда лет предоставляли и продолжают предоставлять де-факто убежище миллионам беженцев из Афганистана.

Важное значение для оценки практики и позиций государств в отношении принципа невысылки имеют различные международные документы рекомендательного характера, в том числе Заключения Исполнительного комитета Программы УВКБ ООН²¹. Содержащиеся в них рекомендации устанавливают стандарты обращения с беженцами, согласованные представителями государств — членов Исполкома УВКБ ООН. Заключения этого органа "не имеют юридической силы и сами по себе не налагают обязательств. Однако они могут способствовать формированию opinio juris — осознанию моральной ответственности за выполнение правового обязательства, которое в некоторых случаях будет влиять на подход государств к проблемам беженцев"²².

Заключения Исполкома неоднократно подчеркивали значение принципа невысылки. Так, в Заключении № 6 (XXVIII) — 1977 г. утверждается, что "основополагающий гуманитарный принцип non-refoulement нашел свое выражение в различных международных документах, принятых на международном и региональном уровнях, и в большинстве случаев признается государствами"²³. Используемые в других Заключениях формулировки ("признанный принцип"²⁴, "основополагающий характер общепризнанного принципа non-refoulement"²⁵, "во всех случаях должен неукоснительно соблюдаться основополагающий принцип non-refoulement"²⁶) иллюстрируют отношение государств — членов Исполкома к запрету на принудительное возвращение беженцев. Подобные формулировки используются во многих Заключениях²⁷, а в одном из них применяется терминология, точно отражающая квалификацию невысылки в международном праве, — "гуманитарный правовой принцип non-refoulement"²⁸.

Представители десяти центральноамериканских государств, участвовавших в коллоквиуме по теме "Международная защита беженцев в Центральной Америке, Мексике и Панаме: юридические и гуманитарные проблемы", проходившем в Картахене (Колумбия) с 19 по 22 ноября 1984 г., приняли документ, известный под названием "Картахенская декларация о беженцах". Вывод участников коллоквиума, отраженный в Декларации, отводит принципу невысылки особо почетное место: подтверждается "важность и значение принципа non-refoulement" (включая запрещение отказа в пропуске через границу) как краеугольного камня в международной защите беженцев. Этот принцип является императивным в отношении беженцев и при нынешнем состоянии международного права должен быть признан и соблюдаться в качестве нормы jus cogens"²⁹.

Несмотря на такую постановку вопроса в регионе Центральной Америки, исследователи права беженцев из других регионов не столь однозначны в своих выводах. Мнения расходятся даже в том, является или нет non-refoulement обычной нормой международного права. Так, Г. Гудвин-Гилл считает, что "обязательства, связанные с принципом non-refoulement, вытекают из договорного и обычного международного права"³⁰. В то же время К. Хайлброннер считает, что этот принцип отражает региональное обычное право в Западной Европе, в Америке и Африке, а также формирующееся универсальное обычное право³¹. Следует отметить в этой связи, что произошедшее в последнее десятилетие ХХ в. присоединение ряда центральноевропейских государств и новых независимых государств к Конвенции 1951 г. и Протоколу 1967 г. не только расширило географию действия договорного принципа невысылки, но и подтвердило его существование в качестве обычного права. Североамериканские исследователи Дж. Хатэвэй и Дж. Дент называют невысылку "кардинальным принципом международного права беженцев"³² и анализируют практику нарушения государствами этого принципа. В одном из последних исследований на тему применения экстратерриториальной защиты в странах Европейского союза Г. Нолл, используя для анализа статьи 33 Конвенции 1951 г. положения Венской конвенции 1969 г. о праве международных договоров³³, делает вывод о том, что невысылка включает также и обязательство не отказывать в пропуске через границу³⁴.

Интересный материал для определения объема принципа невысылки содержится в решении Верховного суда США по делу о правомерности практики возвращения гаитянских беженцев, перехваченных в открытом море береговой охраной США. Хотя большинство судей, ссылаясь на подготовительные документы Конвенции 1951 г., решили, что такая практика не нарушает статью 33 Конвенции, однако более обоснованным, с юридической точки зрения, представляется особое мнение судьи Блэкмуна, также использующего для толкования объема принципа невысылки нормы права международных договоров³⁵.

Таким образом, растущее число государств, являющихся участниками Конвенции 1951 г. либо Протокола 1967 г.³⁶, практика предоставления убежища странами, не имеющими договорных обязательств в сфере non-refoulement, декларирование государствами своей приверженности этому принципу, равно как и попытки судебных органов решать политические проблемы государств путем узкого толкования принципа невысылки, подтверждают тезис большинства ученых и позицию УВКБ ООН о том, что гуманитарный принцип non-refoulement является нормой международного обычного права.

3.Сравнительный анализ некоторых аспектов принципа невысылки в законодательстве Республики Беларусь и универсальных международных договорах о беженцах

Для рассмотрения действия принципа невысылки в Республике Беларусь можно проанализировать нормы Закона Республики Беларусь "О беженцах", а также отдельных подзаконных нормативных актов, затрагивающих права беженцев.

Статья 15 Закона Республики Беларусь "О беженцах"³⁷ (в редакции от 16 июня 1999 г., далее в настоящем разделе — Закон) содержит следующее положение, призванное обеспечить соблюдение принципа невысылки:

"Иностранец, ходатайствующий о признании его беженцем, признанный беженцем, утративший статус беженца или лишенный статуса беженца, не может быть возвращен или выслан против его воли на территорию государства, где его жизни или свободе угрожает опасность преследований по признакам расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений".

Отличие данной нормы от формулировки Конвенции 1951 г. (далее в настоящем разделе — Конвенция) прослеживается в следующих элементах:

1) указание в Законе на категории лиц, определяемые их статусом в процедуре признания беженцем;

2) ссылка на волю лица, отсутствующая в Конвенции;

3) отсутствие в Законе широкого запрета на различные способы refoulement;

4) запрет возвращения на территорию страны преследования, а не на границу;

5) применение формулировки "жизни или свободе угрожает опасность преследований по признакам…" в противовес конвенционной терминологии "жизни или свободе угрожает опасность вследствие…";

6) отсутствие в Законе исключения из принципа невысылки.

Остановимся на наиболее важных расхождениях.

Для определения соотношения круга лиц, высылка которых запрещена, проведем сравнение соответствующих терминов в Законе и принятых в его развитие подзаконных актах, с одной стороны, и их аналогов в Конвенции и Руководстве УВКБ ООН по процедурам и критериям определения статуса беженцев³⁸, с другой стороны.

Хотя определение понятия "беженец" в статье 2 Закона в целом совпадает с содержащимся в пункте 2 раздела А статьи 1 Конвенции, применяемые в статье 3 дополнительные положения об исключении, а также формальные причины для отказа в регистрации ходатайства существенно сужают круг лиц, защищаемых от высылки. Только один пример: транзит через территорию страны, определенной в качестве безопасной в параграфе 6 статьи 8 Закона³⁹, исключает лицо, соответствующее определению беженца, из числа признаваемых таковыми в Республике Беларусь. При этом из статьи 15 Закона следует, что в случае отказа в регистрации ходатайства конвенционный беженец может быть выслан, так как эта категория лиц статьей 15 не защищена.

Не соответствуют Конвенции и положения Закона, препятствующие признанию беженцем лица, имеющего вид на жительство в Республике Беларусь по иным основаниям⁴⁰. Такой иностранец лишается не только защиты от refoulement, но и ряда других гарантий, предоставляемых беженцам.

В целом конструкцию статьи 8 Закона нельзя признать удачной, так как не могут устанавливаться одни и те же основания для отказа в регистрации ходатайства и отказа в признании беженцем. Но основным недостатком является закрепление возможности отказа от рассмотрения ходатайства по существу без предоставления каких-либо гарантий рассмотрения просьбы каким-либо другим органом или государством. Такой подход приводит на практике к тому, что нарушаются права лиц, ищущих убежища. Ссылка исполнительной власти на то, что "процедура регистрации ходатайства — это предварительное рассмотрение … ходатайства и принятие решения о регистрации ходатайства или отказа в регистрации…"⁴¹, не соответствует обычному пониманию регистрации обращения лица к государственным органам⁴², которое должно толковаться по аналогии с законом.

Статья 1 Конвенции обусловливает декларативный характер признания лица беженцем⁴³. Пункт 2 статьи 31 прямо предусматривает возможность наличия в стране беженцев, не признанных таковыми. В статье 33 запрещается возвращение беженцев, т. е. всех лиц, соответствующих определению. Следовательно, вышеуказанные нормы Закона подлежат отмене или изменению в соответствии с международным правом.

Аналогичный подход необходим и для регулирования способов возвращения иностранцев. Обязательство никоим образом не высылать или не возвращать беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие указанных в Конвенции оснований, не может быть реализовано, если соответствующие нормы не будут включены в нормативные акты о депортации⁴⁴, в статьи соглашений об экстрадиции⁴⁵ и соответствующие механизмы их имплементации.

Неопределенность формулировки "жизни или свободе угрожает опасность преследований по признакам…", содержащейся в статье 15 Закона, состоит в смешении конвенционной защиты права на жизнь и свободу и основанной на обычном праве защиты от возвращения в страну преследования⁴⁶.

Что же касается отсутствия в Законе исключения из принципа невысылки, то устранение этого пробела возможно путем применения к нежелательному лицу положений об исключении, предусмотренных Конвенцией (раздел F статьи 1). Однако представляется, что приведение статьи 15 Закона в соответствие с Конвенцией не только целесообразно с точки зрения последовательной имплементации международных норм, но и в целом отвечает интересам государства.

Заключение

Развитие международного гуманитарного права и права прав человека привело к универсальному закреплению принципа невысылки в договорных и обычных нормах.

В Республике Беларусь эта тенденция отразилась в принятии ряда национальных нормативных актов, направленных на закрепление международного принципа невысылки, в активном сотрудничестве с Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев, а также в недавнем присоединении к универсальным инструментам защиты беженцев — Конвенции 1951 г. и Протоколу 1967 г., касающимся статуса беженцев.

Хотя толкование действующего законодательства позволяет решать коллизии в пользу международных норм, в том числе в отношении принципа невысылки, однако очевидна необходимость максимально сблизить круг лиц и соответствующих прав, защищаемых принципом невысылки в международной и национальной правовых системах.

Предстоит большая работа по приведению национального законодательства в соответствие с принятыми международными обязательствами. При этом соблюдению принципа невысылки следует уделять первоочередное значение, так как он лежит в основе любых мер по обеспечению международной гуманитарной защиты.

¹ Соглашение о правовом статусе русских и армянских беженцев от 30 июня 1928 года // Сборник международно-правовых документов и национальных законодательных актов по вопросам беженцев / Сост. Ю. Л. Сарашевский, А. В. Селиванов. Мн.: Тесей, 2000. С. 12.
² Гудвин-Гилл Г. С. Статус беженца в международном праве. М.: ЮНИТИ, 1997. С. 147.
³ Конвенция 1933 г. о международном статусе беженцев // Сборник международно-правовых документов и национальных законодательных актов по вопросам беженцев. С. 16.
⁴ В данном контексте — высылка, отправка назад (см.: Французско-русский словарь активного типа. М.: Русский язык, 1998. С. 842).
⁵ Сборник международно-правовых документов и национальных законодательных актов по вопросам беженцев. С. 24, 33.
⁶ Гудвин-Гилл Г. С. Указ. соч. С. 148.
⁷ Всеобщая декларация прав человека // Права человека: Сборник международных договоров ST/HR/1/Rev.5 (Vol. I/Part 1). Т. I, ч. 1. Нью-Йорк; Женева: ООН, 1994. С. 4.
⁸ Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны // Права человека: Сборник международных договоров ST/HR/1/Rev.5 (Vol. I/Part 2). Т. I, ч. 2. Нью-Йорк; Женева: ООН, 1994. С. 964.
⁹ Статья 4 Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны // Там же. С. 946.
¹⁰ Конвенция о статусе беженцев // Там же. С. 754.
¹¹ Там же. С. 741.
¹² Указанный пункт говорит о суверенном праве государств предоставлять убежище "лицам, имеющим основание ссылаться на статью 14 Всеобщей декларации прав человека", т. е. лицам, ищущим убежища от преследований.
¹³ Декларация о территориальном убежище // Права человека: Сборник международных договоров ST/HR/1/Rev.5 (Vol. I/Part 2). Т. I, ч. 2. С. 773.
¹⁴ Конвенция 1969 г. по конкретным аспектам проблем беженцев в Африке // Сборник международно-правовых документов и национальных законодательных актов по вопросам беженцев. С. 134.
¹⁵ Там же. С. 137.
¹⁶ Пункт 4 статьи 2 предусматривает, что при затруднении предоставлять убежище беженцу государство может обратиться к другим членам ОАЕ с просьбой принять меры для облегчения бремени.
¹⁷ Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания / Права человека: Сборник международных договоров ST/HR/1/Rev.5 (Vol. I/Part 1). Т. I, ч. 1. С. 337.
¹⁸ См.: Гудвин-Гилл Г. С. Указ. соч. С. 188—190.
¹⁹ Положение беженцев в мире 2000: Пятьдесят лет гуманитарной деятельности. М.: Интердиалект+, 2000. С. 98—99.
²⁰ Там же. С. 228—229.
²¹ Исполнительный комитет Программы Верховного комиссара ООН по делам беженцев (далее — Исполком) был создан в соответствии с резолюцией Генеральной Ассамблеи 1166 (XII), принятой в ноябре 1957 г. В него входят представители более 50 государств, избираемых ЭКОСОС. В функции Исполкома входит дача рекомендаций УВКБ ООН по вопросам выполнения мандата (обеспечение международной защиты беженцев и поиск долгосрочных решений для них), а также утверждение годовых программ помощи. Исполком не является руководящим органом УВКБ ООН, так как последнее подчиняется Генеральной Ассамблее и ЭКОСОС. Однако мнения государств — членов Исполкома по осуществлению защиты и направлениям оказания помощи беженцам оказывают непосредственное влияние на практические меры и программы, осуществляемые Управлением. Рекомендации Исполкома по отдельным аспектам осуществления международной защиты принимаются в форме Заключений.
²² Гудвин-Гилл Г. С. Указ. соч. С. 159—160.
²³ Цит. по: Гудвин-Гилл Г. С. Указ. соч. С. 515.
²⁴ Заключение № 15 (ХХХ) — 1979 г. // Сборник международно-правовых документов и национальных законодательных актов по вопросам беженцев. С. 83.
²⁵ Заключение № 17 (ХХХI) — 1980 г. // Там же. С. 85.
²⁶ Заключение № 22 (ХХХII) — 1981 г. // Там же. С. 88.
²⁷ See: A Thematic Compilation of Executive Committee Conclusions. UNHCR, Department of International Protection, March 2001. P. 199—202.
²⁸ Conclusion No. 19 (XXXI) Temporary Refuge/Conclusions on the International Protection of Refugees Adopted by the Executive Committee of the UNHCR Programme. HCR/IP/2/Eng/REV.1996. UNHCR, Geneva, 1996. P. 41. (Перевод. — В. М.)
²⁹ Картахенская декларация о беженцах // Сборник международно-правовых документов и национальных законодательных актов по вопросам беженцев. С. 85.
³⁰ Goodwin-Gill G. Non-refoulement and the New Asylum Seekers / David Martin, ed. The New Asylum Seekers: Refugee Law in 1980s. Цит. по: International Refugee Law: A Reader / Edited by B. S. Chimni. New Dalhi: Sage Publications, 2000. P. 110. (Перевод цитаты. — В. М.)
³¹ Hailbronner K. Non-refoulement and "Humanitarian" Refugees: Customary Internatonal Law or Wishful Legal Thinking? / David Martin, ed., The New Asylum Seekers: Refugee Law in 1980s. Цит. по: International Refugee Law: A Reader / Edited by B.S. Chimni. New Dalhi: Sage Publications, 2000. P. 111. (Перевод цитаты. — В. М.)
³² Hathaway J., Dent J. A. Refugee Rights: Report on a Comparative Survey. Цит. по: International Refugee Law: A Reader / Edited by B. S. Chimni. New Dalhi: Sage Publications, 2000. P. 117. (Перевод. — В. М.)
³³ See: Noll G. Negotiating Asylum: The EU Acquis, Extraterritorial Protection and the Common Market of Deflection. The Hague, Martinus Nijhoff Publishers, 2000. P. 379—382.
³⁴ See: Ibid. P. 423—432.
³⁵ See: Supreme Court of the United States: Chris Sale, Acting Commissioner, Immigration and Naturalisation Service, et al., Petitioners v. Haitian Centers Council, Inc., et al., On Writ of Certiorari to the United States Court of Appeals for the Second Circuit (21 June 1993). Цит. по: International Refugee Law: A Reader / Edited by B. S. Chimni. New Dalhi: Sage Publications, 2000. P. 124—137.
³⁶ По состоянию на 1 декабря 2001 г. к этим документам присоединилось 141 государство.
³⁷ Закон Республики Беларусь "О беженцах" от 22.02.1995 № 3605-XII, в редакции Закона от 16 июня 1999 г. № 268-З // Ведомости Национального собрания Республики Беларусь. 1999. № 22. Ст. 410.
³⁸ Руководство по процедурам и критериям определения статуса беженцев (согласно Конвенции 1951 г. и Протоколу 1967 г., касающимся статуса беженцев). Женева: УВКБ ООН, 1992.
³⁹ Постановление Совета Министров Республики Беларусь от 10.09.1999 № 1409 "О перечне государств, временное нахождение в которых до прибытия в Республику Беларусь является основанием для отказа в регистрации ходатайства о признании иностранца беженцем и отказа в признании беженцем" // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 1999. № 71. 5/1617. Данный перечень включает все государства, граничащие с Республикой Беларусь.
⁴⁰ Параграф 10 статьи 8.
⁴¹ Пункт 21 Инструкции о процедуре признания беженцем в Республике Беларусь, утвержденной постановлением Министерства труда Республики Беларусь от 26.09.2000 № 125 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2000. № 108. 8/4307.
⁴² Ср. с формулировкой: "Обращения граждан подлежат регистрации и обязательному рассмотрению" (ст. 7 Закона Республики Беларусь "Об обращениях граждан" от 6.06.1996 № 407-XIII) // Ведомости Верховного Совета Республики Беларусь. 1996. № 21. Ст. 376.
⁴³ Параграф 28 Руководства УВКБ ООН: "Лицо является беженцем по смыслу Конвенции 1951 года, когда оно отвечает критериям, содержащимся в определении. Это неизбежно происходит до того момента, когда его статус беженца определен официально. Следовательно, признание статуса беженца не делает его беженцем (выделение и уточнение перевода наши. — В. М.), а просто объявляет его таковым. Лицо становится беженцем не в силу признания, а признается таковым, поскольку является беженцем". Руководство по процедурам и критериям определения статуса беженцев (согласно Конвенции 1951 года и Протоколу 1967 года, касающимся статуса беженцев). УВКБ ООН, Женева, 1992. С. 9.
⁴⁴ См.: Об утверждении Положения о порядке депортации иностранных граждан и лиц без гражданства в Республике Беларусь. Постановление Совета Министров Республики Беларусь от 25.10.1999 № 1653 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 1999. № 84. 5/1904.
⁴⁵ О соотношении non-refoulement и выдачи см. Заключение Исполкома УВКБ ООН № 17 (ХХХI) — 1980 г. "Проблемы выдачи, влияющие на положение беженцев" // Сборник международно-правовых документов и национальных законодательных актов по вопросам беженцев. С. 85.
⁴⁶ См.: Гудвин-Гилл Г. С. Указ. соч. С. 172.